Отдыхать с пользой для души, - мой девиз по жизни. Как-то раз в интернете прочла о том, что в Пскове не только экскурсии в иконописной мастерской проводят, но и мастер-классы, и чисто журналистское любопытство привело меня в учебный класс, когда в очередной раз приехала сюда.
Спасо-Преображенский Мирожский Завеличский монастырь удачно расположился в центре города на холме, там, где речка Мирожка впадает в Великую. Известен с 12 века, в главных заслугах то, что здесь переписана и сохранена Летопись о полку Игореве, дошедшая до наших дней. А ещё монастырский комплекс знаменит единственными по степени сохранности домонгольскими уникальными фресками собора Спаса Преображения – ныне это достояние культуры и музей.
Этимология слова «Мирожский» такова: происходит оно от «мережа» - снасть для ловли рыбы, штука необходимая для жизни на реке. Мирожский монастырь рыболовным промыслом издревле славился, но более - библиотекой, мастерскими переписчиков и иконописной. Когда в 90-х обитель снова возродилась к жизни, была воссоздана Мирожская иконописная школа.
… Шум современного большого города остается за воротами. И мы кротко склоняем головы. Неспешно идём по обихоженной тропинке вдоль плодоносящего яблоневого сада. Спокойно. Безмятежно. Безоблачно. Ароматы разноцветья кругом – монахи заготавливают лечебные травы. Знакомимся с благообразным послушником Алексеем Викторовичем Любавиным, педагогом и художником по образованию. Это он преподаст нам необычный урок.
Если схематично, то долгий процесс можно описать в нескольких словах: заготовки для иконы делают из сосны, липы и кипариса. На доску с небольшим углублением (ковчегом) клеится паволока, далее наносится левкас (особый грунт из мёда, клея и олифы), потом – прориси. Далее образ раскрывается красками (берут охру, шунгит, кобальт, лазурит, сурик….). Для золочения используют веерные беличьи кисточки и агатовый зубок. Но всё это – по-светски примитивно. На самом деле, иконопись – особое состояние Души, когда твоей рукой водит сам Господь Бог.
Нежность, волнение, трепет! В тишине, в благодати, эх, пожить бы, вдохновенно творя! Но чтобы мы, приобщаясь к тайнам монастырской жизни, в экстаз не впадали, Алексей Викторович остерегает: «Не соблазняйтесь». Много здесь не дозволено, крыльям творчества порой и не развернуться, обрезают: ждёт тяжкий труд на коровнике, а подметать, а дрова рубить, кто будет?! В общем, через тернии послушания к звёздам…
- Вот смотрите, какой суровый образ вышел из-под кисти юного живописца, - Алексей Викторович с особой гордостью демонстрирует нам работы учеников. Иисус и в самом деле суров и строг.
- А это смиренная Богоматерь, - Восхищаемся юными талантами, ярко выразившими духовное начало Святых.
Из эмалированной мисочки наш учитель поочередно извлекает баночки и яйцо, начиная колдовать на стекле, смешивая желток с порошком и белым сухим вином (ах, какой соблазнительный запах, как у первоклассного ликёра!). Растереть надо без комочков. Мастер пальцем проверяет готовность и удовлетворённо кивает – готово! Такая краска используется только 2-3 дня, не больше, поэтому и готовится небольшими порциями.
И вот, ура, волшебный миг! Уточняю задание. Смело беру кисть. И внутренне благословясь, взмахиваю над пустым листом бумаги. Но пустым ли?! Вдруг явно перед моим взором выплывают очертания. Скорее, скорее, спешу зафиксировать открывшийся мне образ! Откуда? Где я его уже видела? И вообще, почему вижу его здесь, на белоснежном листе?! Моей рукой действительно кто-то водит, ведь неужели бы я так самоуверенно осмелилась бы на художество? Меж тем мой Святой уже смотрит на меня с полуулыбкой, а я старательно прорисовываю ему бородку подлиннее. Радостно! Учитель тоже доволен. Мгновенный выброс адреналина и по телу растекается Благодать. Мой восторг утихает, и, внезапно вспомнив предисловие Светланы Лойченко под названием «Мой весёлый Святой» к книге «Верить – значит идти», замечаю вдруг, что и у меня тоже получился «весёлый Святой».
Вдохновлённые полученным уроком, выходим во двор и на крепостной стене обращаем внимание на фреску. Сквозь толщу веков глядит на нас мудрый старец, его взгляд притягивает и не отпускает! Уж не его ли образ привиделся мне, когда смело заносила кисть над полотном?!
Алексей Викторович тем временем не позволяет романтизировать и всё рассуждает о нелегкой жизни в монастыре:
- Ломать себя надо постоянно, привыкать, приобщаться и приспосабливаться. Здесь только смирение и терпение помогут! Ты себя отдал, появилось место внутри, и приходит новое, светлое, заполняет тебя. Я уже через все искусы прошел.
У ворот прощаемся с иконописцем, так расстаются старые добрые друзья. Явно желая сделать комплимент, он вдруг искренне как ребёнок признаётся: «Общение с вами как кусок мяса после многодневного поста». Но – стоп эмоции, смирение, только смирение!
Ольга Голубцова
Фото автора
Версия для печати
