Эта документальная повесть пишется уже почти 30 лет… И пусть простит меня читатель за «рваное» порою повествование. Оно обрастало новыми свидетельствами очевидцев и фактами, после каждого издания книги «Любовь по ленд-лизу» (а их было уже три) ко мне приходили незнакомые люди с продолжением известных уже историй, которые открывались с новой стороны. И я опять, как в стальных клещах, оказывалась в водовороте тех жутких событий военной поры. 

Напомню, что мой поиск начался в 1995 году, когда о гаджетах 21 века никто и не догадывался. Сегодня технический прогресс стал привычным в повседневной нашей жизни. А раньше ни мобильной, ни интернет связи не существовало. Все письма отсылались наземной почтой в бумажном виде. Чтобы встретиться и поговорить с глазу на глаз, мы мчались за десятки и сотни километров. Сейчас можно «выйти в скайп» и запросто поболтать с заокеанскими друзьями. А в годы «тотального дефицита» заполучить домашний телефон в собственной квартире считалось скорее роскошью и удачей, люди годами «стояли в очереди» на установку и платили за это деньги.

 

Я упорно занималась поисками русских подруг по просьбам английских ветеранов войны и все время хотела поставить наконец точку в своем исследовании, но эти три «ЛЛЛ» («Любовь по Ленд-лизу»), меня не отпускали.

 

«Общаться с иностранцами строго запрещено». Как понять современному человеку этот запрет? Как объяснить молодым людям, не расстающимся со всемирной интернет-сетью, что такие ограничения были? И что поразительно: за годы II Мировой войны, пока действовала система ленд-лиза, тысячи молодых англичанок полюбили американцев, служивших на островах Туманного Альбиона, вышли за них замуж и свободно последовали с мужьями за океан. Из Советского же Союза вслед за возлюбленными смогли выехать единицы.

Стремилась ли к отъезду Елена Ивановна Иванова, героиня главы «Лорд с берегов Двины»? 

 

 

Наверное, изначально мечталось. Но после ГУЛАГа осталось лишь сожаление: ох, и не вовремя же случилась у нее эта любовь! 

 

- Лорд, - представился ей галантный кавалер на танцах в Интерклубе. И закрутилось…

 

На сгорбленную, полуглухую Елену Ивановну горько было смотреть. 

 

В ее душе кровоточили воспоминания о тридцати (!) ночных допросах в ходе недолгого следствия. Когда она дала мне разрешение на знакомство с её «делом об измене родине», её интересовало только одно – кто её предал? Я еще не знала, что там нет такой важной информации, и всякий раз, отправляясь в архив и склоняясь над пожелтевшими бумагами, я искала логику в работе следователя: допрос начинается в 22.30 и заканчивается в 03.10, следующий длится с 23.00 до 02.00, потом обвиняемую вызывают в 21.45 и мучают до 03.20. Однажды на листе, где я фиксировала чудовищную методику, от ужаса я непроизвольно черкнула «о, боже»… 

В чем провинилась эта девушка, легко и свободно говорившая в 40-е на английском?! За что такие истязания? Она всего лишь любила. Но любила иностранца. Запретная тема.

 

После лагерей вернулась домой. Разбита судьба. Скудный стол, нехватка витаминов. Реабилитация сопровождалась финансовой стесненностью, отсутствием самого необходимого в быту. В пору дефицита (уже 80-е) Елена обращалась к подруге в письме: «Дорогая Валюша, не можешь ли ты выслать мне две-три пачки стирального порошка, если у тебя есть такая возможность, наложенным платежом, я покрою расходы. Уже скоро год, как у нас нет порошка и мыла, какие запасы имелись, израсходованы и стирать белье нечем». А на пороге стояли уже лихие 90-е… 

Это не было моей журналистской работой, но по первому зову я приезжала к ней в Соломбалу (кто знает, это микрорайон Архангельска, сейчас довольно близкий к центру, а тогда из Северодвинска надо было ездить туда с пересадками, транспортная логистика отсутствовала). Долго стучала замерзшим кулаком в дверь, дожидаясь, что она наконец услышит. Раскладывала на столе гостинцы. И за чаепитием мы доверительно говорили о том, что её заботит.

 

Её страшно огорчало отсутствие стационарного телефона в квартире (еще раз напоминаю читателю, что никаких мобильников в те годы еще не было). Будучи реабилитированной, Елена Ивановна имела право на установку, но в этом соломбальском доме «технических возможностей» не хватало, такая ей пришла отписка, по крайней мере.

 

А без разговоров настоящая беда! Чтобы пообщаться с подругами, она должна кое-как доковылять до автобусной остановки и с пересадками добираться в центр. С каждым днем становилось труднее передвигаться. И я  начала «выбивать», хлопотать по разным инстанциям. Наконец долгожданный аппарат был установлен в ее квартире. И Елена Ивановна могла звонить хоть куда и часами разговаривать со своими подругами.

 

Чем еще помочь? Ничего она не просила, сама стремилась быть полезной любимой внучке. Поэтому и не возражала, чтобы англичанин Билл, неоднократно наезжавший в Архангельск,  передал её адрес напрямую Кемпбеллу (однополчане как-никак). Когда Билл привез нежное, полное любви, ответное письмо Эрика, она плакала. Ей не нужно было нечто атмосферное, даже простая коробка конфет от Билла её растрогала больше. Она ездила с этим письмом ко всем, кто по ее мнению знал английский лучше и мог перевести желанные строчки по-другому. Но суть оставалась всё той же: «ничего нельзя исправить». Он прислал теплые слова обожания. Она ждала от него хоть какую-то реальную помощь.

Когда Билл предлагал ей деньги, гордая Елена Ивановна отказывалась всякий раз, но он тайком совал ей в карман, а она, обнаружив, огорчалась и присылала слова извинения.

Такой она и запала мне в душу – опустошенной и разбитой.

Думала ли я, что мне придется вернуться к этой душераздирающей истории спустя годы после смерти Елены Ивановны? Ведь тогда мы с ее внучкой Ирой предприняли еще одну попытку изменить позицию деда, но ответа не было. Все точки над i расставлены, какое продолжение… Невероятно, но 5 июля 2011 года, а я только-только расположилась к уединенному отдыху после очередного напряженного трудового года,  из благодушного состояния меня «выхватил» телефонный звонок на мобильный. Незнакомая женщина из Москвы сообщала о том, что Джин, дочь Эрика, хотела бы установить контакт с архангельскими родственниками. О, какой крутой поворот в деле! Настоящий шок и стресс! Как ничего не ведающие люди могли узнать про Елену через несколько лет после смерти отца, если он тщательно скрывал архангельское прошлое? Нашли письма Елены и Ирины? Отпускная идиллия была нарушена. 

 

Оказалось, что перед самой своей смертью Эрик признался старшей дочери, что в России у него есть сын, вероятно, Ivan и внучка Natalia. Несколько лет тайна мучила её, она не могла поверить в это, но решилась все же узнать правду через московскую приятельницу, тоже Ольгу, та и разыскала меня через интернет. В лесной дали среди сосен, без компьютерного архива, я, конечно, заставила себя напрячься и мобилизовала память, строча ответы. Ivan, Natalia? Имена забыл Эрик? Перепутала Джин? Не пустое ли совпадение? Но на всякий случай я дозвонилась до Ирины и намекнула: в жизни возможны перемены, учи английский.

 

Отринув сомнения, пару месяцев пришлось посвятить переписке, деталям и уточнениям, важным итогом которых стал исторический, я бы так высокопарно выразилась, факт: у Ирины, единственной внучки Елены Ивановны, значительно расширилась семья и появились сразу две тети, дядя, многочисленные двоюродные братья и сестры. 

 

С Джин мы договорились, что во время предстоящего и у нее летнего отдыха со всем семейством она откроет тайну родне, а иначе б, зачем было тревожить Эрикову внучку. 

 

Английские родственники слишком поздно узнали подробности трагической истории, которую тщательно скрывал Эрик. Потрясенная старшая из  тётушек, писала: «Мы хотим, чтобы Ира знала, что является частью нашего семейства - это очень важно для всех из нас». 

И знаменательная встреча вскоре произошла: обе тетушки, Джин с Анной, в октябре прибыли в Архангельск для знакомства с Ириной. 

 

На снимке: Ирина, внучка Эрика (в центре) и ее английские тетушки с автором книги «Любовь по ленд-лизу» Ольгой Голубцовой.

А затем и Ирина с мужем, а далее и Ирины дочки поехали гостить в Кэмбридж – за крутым поворотом начиналась другая жизнь. Не сомневаюсь, что Лена и Эрик на небесах вместе и из-за облаков смотрят на это с умилением.

И да, вы помните, дорогие читатели, что Эрик при знакомстве отрекомендовался Елене как лорд? Так вот, Джин с грустной улыбкой призналась, что «Лорд» было просто юношеское прозвище Эрика…

PS. Четвертое издание книги «Любовь по ленд-лизу» готовится к печати!