Приближается День памяти жертв политических репрессий 30 октября.
Теперь эти тяжелые ржавые звёзды устрашающе лежат на тёмном деревянном настиле в полумраке экспозиции «Соловецкие лагеря и тюрьма».
А я помню эти звезды на башнях Соловецкого Кремля: в 80-е годы, когда мы, юные и любознательные, приезжали сюда на экскурсии, они ещё «украшали» монастырь: «Здесь была тюрьма», - делились тайнами знатоки истории. Старожилы Большого Соловецкого острова рассказывают, что, когда после перестройки звёзды скинули, в одну из колоколен ударила молния, и разразился сильный пожар. Оказывается, звёзды выполняли и чисто утилитарную миссию, служили громоотводами. А установили их в 1929-м. Сам же лагерь обосновался на отдаленных от Большой Земли островах в 1923-м. СЛОН: Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения. Потом был СТОН (Соловецкая тюрьма особого назначения). Везли сюда на баржах по морю дворянство, интеллигенцию, священников, контрреволюционеров, словом всех тех, кто мешал строить новую, светлую жизнь.
Врагов советской власти доставляли на баржах в трюмах – сидеть там было невозможно, стояли спина к спине в полной темноте, задыхались. На островах их встречали решётки. Везде.
Нельзя сказать, что СЛОН был изобретением большевиков. Со времен Ивана Грозного при Соловецком монастыре содержались лица, казавшиеся опасными для церкви и государственной власти. Последний кошевой Запорожской Сечи Петр Кальнишевский был сослан сюда в 1776 году, а в 1801-м помилован, но он принял монашеский постриг и остался, умер в возрасте 112 лет! Что давало силы?!
Прадед А.С. Пушкина по отцовской линии, капитан Сергей Пушкин, был приговорен к вечному заточению за изготовление инструментов для подделки банковских банкнот и умер здесь в каземате под прозвищем «бывший Пушкин». И двоюродный дядя поэта тоже попадал в Соловки «За буйство и дерзкие поступки», но был освобожден. Карались разные люди, и за разное. Крестьянин Семен Шубин отсидел 63 года «за старообрядчество». Декабрист. Граф. Сенатор. «Клятвопреступнические злодеяния», - причин у власти для изгнания кого-то в уединение всегда много.
В память о страшном в музее Соловков создано несколько впечатляющих экспозиций. Много ли тьмы на Соловках? Еще в 1912 году здесь была построена первая на русском Севере гидроэлектростанция, которая обеспечивала электроэнергией основные строения монастыря. Так что, хоть и еле-еле, но лампочки освещали коридоры и казематы лагеря.
Все технические новинки имелись на Соловках и «помогали» карателям. В телефонной сети лагеря было 76 абонентов – все лагерные отделения, а длина телефонной сети достигала ста километров.
Современный посёлок не столь современен. Идешь по центральной улице, а это бывшая лагерная площадь. И бараки, хоть в обновлённом виде смотрятся свежо, но всё же это – бараки. Тут во времена СЛОНа построили и узкоколейку для 15-ти лагерных предприятий. Имелось несколько паровозов, вагонеток и даже вагон 1-го класса. В 1932 году дорогу разобрали и перевезли на строительство Беломорканала – там она оказалась нужнее… В 1926 году открыли воздушную линию Соловки-Кемь и обеспечили СЛОН гидропланами. Технический прогресс бил через край. И сейчас бараки облицовывают пластиковой дощечкой, вывешивая нарядные вывески – очень прочные сооружения оказались!
На Соловках работали заводы – кирпичный, гончарный, механический, лесопильный, кожевенный, салотопенный и обувная фабрика. Штат Соловецкой тюрьмы состоял из тысячи человек, из них почти половина – охрана. А число заключённых достигало 60 тысяч человек! Из-за постоянного избытка рабсилы руководству лагеря приходилось изобретать новые виды деятельности, перераспределять огромную армию «преступников» по отдаленным островам и строго контролировать процессы. Создали мастерские, каких только не было: бондарная, санная, корзиночная, лыжно-мебельная, валяльная, переплётная, точильная, кузнечная, такелажно-парусная, судоремонтная (карбасная). Сколько же было собрано тут специалистов и умельцев! Они обслуживали мельницы, электростанцию, смолокурни, фотоателье, типографию…
В одном из подразделений в 1924 году открыли питомник пушных зверей, занимались разведением серебристых и черно-бурых лисиц, голубых песцов, шиншилловых кроликов и ондатр, проводили научные эксперименты по одомашниванию гаги. Вся пушнина сдавалась Всесоюзному Пушному синдикату.
На пошивочно-обмундировочной и обувной фабрике шили пальто, шинели, брезентовые рукавицы и сапоги-ботинки. Себя полностью обеспечивали.
Улица бараков со спутниковыми антеннами на пластиковых окнах напоминает театр абсурда. Жизнь идёт, а что? Одна из служительниц музея рассказывает нам, какая светлая, тёплая и просторная комната у них была в жилом бараке, пока вместо печи не поставили батареи! В каждом лагерном бараке на нарах жили по 200-300 заключённых, в постлагерный период в каждом коммунальном – жильцов по 30, все в отдельных комнатах, а сейчас – там обустроено примерно по четыре-шесть благоустроенных квартир. На вопрос, как дышится в таком доме, пожимают плечами, а куда податься?!
До 1937 года в СЛОНе работало несколько театров. Актёры, музыканты, художники, бутафоры, - всё заключённые… В репертуаре театров стояли даже запрещенные в РСФСР пьесы – зам начальника управления лагерем Эйхманс разрешил: «Попов и генералов все равно не сагитируешь, а гнилую шпану и агитировать не стоит»! Театры назывались так: ХЛАМ (Художники, Литераторы, Артисты, Музыканты), СРАМ (Союз Работников Анзерской Музы), сценический коллектив уголовников «Свои».
Под низким, тоскливым и серым небом Беломорья нужно было выживать – играть, улыбаться через силу и двигаться. Спорт тоже активно «развивался» на Соловках – имелось 10 футбольных команд, 4 баскетбольных и 6 волейбольных. По крайней мере, так звучит в отчётах. А крайняя мера ходила, ох, как рядом.
С глаз подальше отправляли саботажников, штрафников и подследственных. И там, на отшибе, главными оставались только начальники изоляторов. Они часто менялись – не каждый выдерживал тягот грязной работы. А как они издевались над беспомощными бесправными людьми! Злобствовал некий самодур Вейс, который приказывал заключённым переливать воду из одной проруби в другую. И это была не самая страшная пытка. «Поставить на комарики» - вот изощрённый приём! Комары на островах просто зверские, особенно в болотине и низине.
Среди заключенных женщин было меньше 10 процентов, из них 60 процентов составляли профессиональные проститутки и уголовницы. Нарушавших запрет «на любовь» здесь строго карали – мужчин отправляли в страшный штрафной изолятор на Секирную гору, а женщин и того дальше – на Заяцкие острова, голые и безлюдные. Но детки всё же порой рождались! Вот приедут «с ревизией» (и обязательной ночёвкой) в изолятор высшие надзиратели и в зависимости от проведённой ночки, выносят вердикт – освободить ту или иную красотку. Циничный и безграничный произвол!
В отдалённом скиту и сейчас жизнь убогая с плохо обустроенным бытом из предметов вторичного использования, как эти умывальники на верёвочке. Но в годы забвения было и того хуже: после подъёма до отбоя нельзя было не только ложиться на кровать, но и прислоняться к стенкам, сидеть разрешалось только с открытыми глазами и вытянутыми на коленях руками. Ни средств гигиены, ни тёплой одежды. Сырость. Холод.
Осколками красного кирпича выложено место для огня. Здесь начинался «ручеёк крови, слёз и пота»….
При лагерном Рыбпроме было организовано йодное производство – 12 участков добычи водорослей и агар-агара, а работой экспериментальной лаборатории руководил учёный-богослов Павел Флоренский, сделавший здесь с десяток научных открытий. Павел Александрович в письмах жене бодрился: «водоросли на вкус приятнее тушеной капусты, дают чувство насыщенности, есть в них отдаленное сходство со спаржей», развивал идеи применения. Не помогло: расстреляли. Всё безнадёжно, мрачно и тяжело. А в отчётах – бравада: на озёрно-морском промысле за одну путину 1931 года заключённые добыли 212600 кг сельди, 2500 кг сёмги, 14500 кг озёрной рыбы и морского зверя 4500 голов.
В лагерной газете в 1925 году были опубликованы приветственные стихи «Вступающим в Соловки»:
«Здесь пройдя через горн очистительный,
Через бодрый сознательный труд,
Вы поймёте, что путь принудительный
Был единственный правильный путь».
Места святые, где когда-то смиренно молились, стали превращаться в котлы сгустков боли человеческой.
До 1931 года в СЛОНЕ разрешалось проводить православные богослужения, но за пределами Кремля, в часовне.
Тиф и цинга косили заключенных, бывало, за зиму число узников сокращалось на треть. Соловки стоили жизни десяткам тысяч людей. Но особо здоровых отправляли на рудники в Апатиты, а потом уже и на Беломорканал.
Многие остались лежать у подножия горы Секирной, страшной и жуткой.
Уникальная церковь-маяк на Секирной горе была обеспечена мощной французской стеклянной линзой. Белёные толстые стены уберегали от ветров. Тут расположили штрафников, на бетонном полу.
В контрольном журнале штрафного изолятора на Секирной горе была сделана надпись проверяющими из ОГПУ: « Нашел надлежащий порядок», а писатель Максим Горький дописал: «сказал бы – отлично» и саморучно подписался!
Но нет, не скрыли, не сберегли эти надёжные стены бедствующих. Когда набивалось до отказа, выводили и расстреливали тут же у алтаря. Привязывали к бревну. Скидывали с крутого склона.
А внизу острые камни. Не выживешь. Иду сквозь лес. Тут ягодку брусники замечу. Там грибок. Мох ведь тоже есть можно? Так хочется найти признаки любой надежды! Будто бархатные траурные подушечки выложены на зеленом ковре. Одно из чудес Соловецких островов – рукотворный Ботанический сад.
Уникальную лиственничную аллею, украшение Соловков, в 1933 году посадили узники СЛОНа. Заключённые трудились и в Ботаническом саду. Сейчас эти черные фиалки напоминают о тех трагических днях…
Чтобы объективно исследовать, нарушаются ли права человека, и как сказывается на заключенных подневольный труд, послали на Соловки уважаемого человека, великого писателя Максима Горького. Он тоже видел эти железные звёзды на соловецких башнях Кремля (может, к его приезду подгадали, установили). И он вынес вердикт: «Необходимы такие лагеря как Соловки, там учат жизни, грамоте и труду» (Это, конечно, ужас был для меня, узнать такую правду в конце 80-х – со скрипом открывались закрытые страницы нашей истории). Целью его визита было разоблачить буржуазных клеветников, обвинявших советский режим в ужасах «чека».
Перед приездом Горького на Соловки листья деревьев у Кремля покрасили в яркий зеленый цвет, а в землю по пути его следования воткнули для красоты, срубленные в лесу ёлки.
И Горький подтвердил миру: «Советская власть не карает, а исправляет».
Действительно, спасались политзэки культурой. Общая библиотека СЛОНа имела фонд в 3 тысячи томов уникальных изданий и несколько тысяч журналов. Заключённые могли изучать английский и другие иностранные языки, если оставались силы после тяжких трудов. Книги можно было заказать через передвижки (их насчитывалось 19). Создали исправляющиеся музей Соловецкого общества краеведения.
Лагерь издавал собственные журналы: «СЛОН», «Соловецкие острова», юмористический «Стукач», газеты «Перековка» и «Новые Соловки» с приложениями «Соловецкий безбожник» и «Соловецкий крокодил». В этой интеллектуальной деятельности было спасение. Кругом море, снег и лёд. Не сбежишь, не спрячешься, на гидропланах отловят быстро.
Говорят, за всю историю СЛОНа с Соловков был совершен только один удачный побег, когда малочисленная группа, обезоружив охрану, сумела добраться аж до Норвегии!
Миновали годы безбожия. Плата велика. Искуплена ли вина? Покаяние наступило ли? У нас на радио «Модерн-Северодвинск» в День памяти жертв политических репрессий, 30 октября, звучит Реквием – мы зачитываем имена невинно пострадавших из города Северодвинска (Молотовска), длинный такой печальный список, спаси нас Память!
Чтобы глубже понять, что же происходило в те сумрачные годы, и как всё было на самом деле, надо читать воспоминания очевидцев. В музее Соловков есть ценная книга с автографом бывшего узника СЛОНа, академика Дмитрия Сергеевича Лихачёва. Каких людей не обошла злая доля! Помните!
Ольга Голубцова
Фото автора
Версия для печати
