«Северный рабочий» в моей судьбе начался в 14 лет, когда я сказала себе: «Буду журналистом». И пришла в школу юнкоров (юных корреспондентов). Скрипучее деревянное крылечко редакции. Приветливая Инна Владимировна Крылова. Неизменно доброжелательная и внимательная, она стала моим первым наставником (немодный ныне термин). Потом, в школе рабкоров, я узнала и других асов северодвинской журналистики. А с началом бурной эпохи перемен и перестройки, поступив в университет на факультет журналистики, пришла в редакцию на правах штатного сотрудника. Привлекала сама возможность говорить, не молчать. С наступившим временем свободы и гласности я была на одной волне. Пригласивший меня строгий и ироничный редактор Николай Николаевич потребовал прежде показать оригиналы (тексты, написанные мною от руки), чтобы проверить грамотность. Так он оберегал корректоров от излишней нагрузки (к слову сказать, и сегодня грамотность творческих людей, мягко говоря, не на высоте). Увидев, как он победно  потирает руки, я поняла, остался доволен результатом. 

 

 

Запомнив с детства благожелательное к себе отношение старших по журналистскому цеху, я и сама в дальнейшем старалась передавать юным дарованиям секреты профессионального мастерства. Опекала молодежный отдел, щедро делилась опытом, преподавала в местном университете – редакции нужны были новые кадры.  Однажды опрометчиво вынесла вердикт своему же детищу: «Молодежный Вавилон» изжил себя, нужен свежий взгляд. – «Свежий взгляд? Отлично», - и редактор не разрешил нам выбрать из десятка предполагаемых новых названий что-то иное. «Свежий взгляд» надолго закрепился в модели «Северного рабочего».

 

 

Бойкая смена подрастала. Не скажу, что я была вовлечена в повседневные творческие дела газеты «Воробей», но встреч с ребятами не избегала, особенно в дни фестиваля детской прессы «Голос моря».

 

 

Эпоха гласности предполагала новые темы и жанры, поиск необычных собеседников. В городе стали появляться иностранцы, для «закрытого» ранее Северодвинска - диковинка. К сожалению, я не запомнила имя первого увиденного мною студента-американца, но оживленный диалог между нами состоялся и нашел место на газетной полосе.

 

 

У всех без исключения просыпался неподдельный интерес к истории края. Еще будучи внештатником, я готовила материалы для клуба «Чувство Родины», который вела И.В. Крылова, своевременно вычленявшая острые и актуальные для общества темы. Встречи с Ксенией Петровной Гемп для меня, экскурсовода на тот момент, не были в новинку – мы с ней дружили. Может быть, поэтому интервью с Почетным Гражданином Архангельска, ученым-энциклопедистом, непревзойденным знатоком Русского Севера, на памяти которой был весь 20 век, получались искренними и откровенными. 

 

 

На орбиту журналистского внимания выходили новые личности. Мне не надо было их искать. В обойме моих знакомых они появились давно. С одним из первых звонарей Владимиром Петровским я была знакома тоже с экскурсоводческих времен своей жизни и была, что называется «в теме». Чтобы подготовить «выпуклый» репортаж, мы с моим коллегой Владимиром Бербенцом, бросались в машину и мчались на встречу в любое неурочное время.

 

 

С мамой нашего знаменитого земляка, «журналиста номер один», председателя Союза журналистов России, Всеволода Богданова мы беседовали у нее дома. Нина Павловна Пескова открывала фотоальбомы: «Севка выпускал газету «Киньлокш» (а прочтите слово с конца)». Спустя некоторое время Всеволод Леонидович вручал мне именной диктофон (какая удивительная вещь и редкость в те годы!), нет, не за то, юбилейное интервью, а за репортаж от стен горящего Белого дома…

 

 

Репортажи стали моим «коньком». Затеяла серию ночных («Журналист меняет профессию» - из больницы, со «Скорой», из пожарки…), забирались на свалку к бомжам, ездили по округе, наполняя серию «Откуда мы родом». И неизменно на одной ступеньке с собеседниками в сердечных неспешных разговорах, чтобы с «изюминкой», чтобы слово было верным и точным.

 

 

Умение «разговорить собеседника» обреталось на практике. Порой встречи были очень необычные. С попугаем Кузей мы долго «ворковали». Его человеческий словарный запас просто потряс, гостеприимный попугай кричал: «Давайте пить чай. Чай пить – не дрова рубить»!

 

 

С юмористом Владимиром Бербенцом было весело: в шутку увенчала голову шапкой для чайника, тут же готов снимок: «Чтобы это значило?», и в первом же своем выпуске «Уик-энда» (именно на ведение этой субботней странички зазвал меня редактор «СР») открываю новый конкурс. Рубрика оказалась такой живучей, что и спустя 25 лет появляется на страницах газеты.

 

 

 

Жизнь стремительно усложнялась. Экономя последнюю копейку, люди отказывались от привычных вещей. Мы старались удерживать тираж, вовлекая читателей в водоворот идей и необычных конкурсов. Впервые провели лотерею, пригласив детей вытягивать подписные карточки. На кону – две путевки, двухнедельная в болгарскую Албену и на 8 дней в невиданную турецкую Анталью, обе с перелетом и питанием. А еще разыгрывались телевизор (импортный «Шарп»!), ковер, швейная машинка и пылесос, то-то радость!

 

 

Конкурсы с призами и подарками стали перманентными. Особенно читателям нравились детские («Платье для Барби», «В гости к Деду Морозу»). Мне приходилось прочитывать сотни писем, привлекать в жюри общественников, по итогам проводить выставки в музее и отправлять детей в Соломбалу на праздник-встречу со сказкой. Газета «Полезная» должна была оправдывать свое название.

 

Здесь уместно небольшое отступление. Эту газету мы регистрировали в Петербурге. Приезжаю, а там, бац, уже есть «Полезная». Чтобы не переделывать заново документы (не ближний путь – возвращаться к Белому морю) прошу чиновников добавить в название второе слово «газета», сочувствуют, но качают головой – тоже уже есть. А если третье – «Полезная газета Севера»? Бегу на переговорный пункт (мобильных телефонов не было) звонить редактору и срочно согласовываю неувязку. Подписной индекс был быстро получен.

 

 

 

Усилить обратную связь с читателями были призваны викторины. Мы награждали победителей ценными призами, устраивали для них праздничные чаепития с пирогами и тортами. Для всей этой радостной суеты нужно было найти заинтересованных «спонсоров» (никогда не любила я это слово и именовала благодетелей партнерами). Находила, объясняла, иных уговаривала, и они не скупились. Сходила в зимний сад РСУ – выпросила пальму на подарки, взяла интервью с адмиралом – добыла водонепроницаемые костюмы для конкурса рыбаков. К 55-летию Северодвинска с краеведом Лидией Ивановной Черняевой составили вопросы для огромной юбилейной викторины «Лелей лоскут отеческой земли», впервые в четырех турах. И нашим подписчикам нравились не то чтобы обещанные призы, а эти сложные интеллектуальные задачи.

 

Нужно было приподнимать поникший дух северодвинцев. В беспросветные 90-е город затих в ожидании туманного будущего. «Встретим Новый Год на улицах и площадях», - бросили мы клич, и нас услышали. К 60-летнему юбилею города мы подключились к организации пивного фестиваля, с размахом отметив этот день бесплатным пивом и квасом, концертом «Балаган лимитед». А на носу уже маячил дефолт. Доллар рухнул в одночасье, а на мне уже были все «добывающие» подразделения редакции – подписка, розница и реклама и предстояло удерживаться на плаву, сохраняя тираж. Перед  «Днями подписчика» мой кабинет напоминал кружок «Умелые ручки». Выстригали, ксерили плакаты и разрабатывали афиши. 

 

Формирование команды рекламистов шло «по зернышку», так как специалистов нигде пока не готовили. Революционные преобразования случились несколькими годами ранее, мы уже выпустили первый «Бизнес-ринг» (страницу имиджевой рекламы в газете), создали «Информ» (рекламный паровоз, который тащил за собой газетные вагончики).  Художник-график Валерий Дадыко, разрабатывающий логотип, убедил меня, а я в свою очередь редакционное руководство, что несуществующее слово «информ» легче и понятнее громоздкого названия «Информация и реклама» (подействовал пример с Севмашем, которое до Валеры именовали длинно – Северное машиностроительное предприятие).

 

 

Во вновь созданную рекламную службу не зарастала тропа. Кого только не встречалось среди визитеров – одолели и бритоголовые мускулистые мужчины с тяжелыми золотыми цепями на шеях, и «ночные бабочки» с сутенерами, соответствующего законодательства еще не было, вот и приходилось лавировать в этом «Ноевом ковчеге», проходя почти по лезвию бритвы. Но газетный корабль шел вперед вместе со всей страной (правда, иногда с креном из-за финансовых штормов), а лозунг «Газеты выходит всегда!» помогал оптимистично смотреть сквозь бури. Появились современная новая вывеска на входе, броские стенды для выставок и даже модерновый человек в шляпе – наш «Северный рабочий».

 

 

Мы первыми стали участвовать в областных фестивалях рекламы и выставках прессы, куда приходило руководство.

 

 

К работе на стендах привлекали наших внештатников-студентов, в задачи которых входило объемно рассказывать многочисленным посетителям «о новой жизни старой газеты».  

 

 

Когда оформился Областной Совет по рекламе и упорядочился выставочный цикл, мы первыми сшили форму: по зеленым жилетам сотрудников «Северного рабочего» узнавали теперь не только в Архангельске, но и в Москве. 

 

 

С коллегами из смежных отраслей (радио, телевидение) у нас всегда были самые теплые взаимоотношения, хотя мы работали на одном конкурентном поле.

 

 

На стыке веков мы впервые поехали представлять «Северный рабочий» в столице на ВДНХ. Форум «Пресса-2000» собрал 250 отечественных изданий, но с новыми стендами мы там не потерялись. Такие вылазки то ли Москву, то ли в областной центр, обычно сопровождались многими интервью – собеседники (известные политики, писатели, кинорежиссеры) сами шли к нам «в руки».  Кроме того, сопутствующие  «круглые столы», конференции и семинары способствовали повышению квалификации сотрудников.

 

 

Качество полиграфии тоже шло вперед семимильными шагами, и мы уже могли выпускать «корпоративную сувенирку» (наклейки, афиши, плакаты и календари) высокого качества.  

 

 

Рекламный коллектив полностью сформировался. Все были «многостаночниками». Каждый «и швец, и жнец и на дуде игрец». И самое главное – мы были открыты миру, зная, что идти с головой, повернутой назад в 20 век, нельзя.

 

 

Новая, едва появившаяся в городе прослойка бизнесменов формировалась на наших глазах. И мы держали нос по ветру: почувствовав интерес к публичному обсуждению острых тем, создали Клуб деловых людей. Первыми в области инициировали и провели совместно с городской администрацией  конкурс «Лучший предприниматель». 

 

Плотность событий увеличивалась, и я уже искала партнеров для редакции среди акул отечественного бизнеса, присматривалась и ездила на переговоры в крупные корпорации. Иногда ожидание важных встреч длилось в приемной часами. И после этого унизительного «стояния», тебя могли попросить уложиться вместо обещанных десяти в пять минут. Но важнее собственных амбиций было редакционное задание и подписанный договор. Скорости и жесткость нарастали, так складывался ритм и стиль 21 века.

 

 

В одиночку вести переговоры становилось сложнее. Поэтому на важные встречи редактор отправлял меня с Раисой Андреевной Евглевской. Мы с ней даже приспособились в случае необходимости подхватывать нить разговора друг у друга. В совместных командировках огорчало друг друга одно - разница в хронотипах: она была «жаворонком», а я – ярко выраженной «совой», и когда я начинала шуршать бумажками, планируя дела на завтра, Р.А. спала, а утром - наоборот.

 

Мы вместе были у академиков Е. П. Велихова и Н.П. Лаверова. А потом ехали заключать договор со столичным изданием. Какую выбрать вкладку в «СР» с дайджестом материалов для северодвинцев? Редактор предлагал присмотреться к недавно появившейся «Новой газете» и прозондировать атмосферу «Делового вторника». Первая нам как-то не глянулась из-за некоторого снобизма по отношению к «провинциалам» и чрезмерной ершистости. А вот планы и перспективы «ДВ» удачно ложились в нашу новую содержательную модель и значительно сокращали издержки редакции. Да и главред «ДВ» Федор Сизый, довольный переговорами, позвонил (теряюсь в догадках кому), указывая пальцем высоко вверх и получив оттуда карт-бланш, крякнул, не скрывая радости: «Ну что, вискаря?», удивленная Раиса Андреевна протянула вполголоса: «Пескаря?», а Федор уже достал из сейфа знатную бутылку дорогого виски. И мы выпили за успех обоюдовыгодного дела. По этому, первому, договору с «Деловым вторником» не мы, а они платили редакции «СР» за размещение вкладки. 

 

 

 

 

Наш редактор опять довольно потирал руки, готовя очередное задание в Москве, да и мы особо «не брыкались». Действовали вдвойне результативно – освоили появившиеся «мыльницы», чтобы самим фотографировать, готовили репортажи и эксклюзивные интервью, а попутно устанавливали прочные деловые контакты с московской публикой. А с северодвинским истеблишментом именно дружили. Как-то после торжественного заседания в столичной мэрии, «грозящего» Северодвинску новыми контрактами,  ко мне обращаются эмоционально возбужденные адмирал Н.П. Пахомов и директор «Арктики» В. Поспелов: «Там генерал Калашников! Познакомьте нас с ним», и я смело подхожу к создателю знаменитого автомата, будто не впервые его вижу: «Михаил Тимофеевич, можно с вами сфотографироваться?», и к репортажу о 850-летии Москвы прибавляется блиц-интервью.

 

 

 

К 60-летию родной газеты мне удалось договориться о встрече в «Горбачев-фонде» и эксклюзивном интервью с первым (и последним) президентом СССР. Михаил Сергеевич тепло принял нас с Раисой Андреевной Евглевской, но «вкусные подробности» об этом эпохальном для меня («дитя перестройки») событии и нюансах, оставшихся за рамками опубликованного нами, оставлю до следующего юбилея газеты. В разные годы героями полос «Северного рабочего» стали политики Николай Рыжков, Григорий Явлинский, генерал Коржаков, но интерес к «госдумовской кухне» и у читателей, и у меня стал постепенно угасать.

 

 

Однако мы продолжали активно освещать столичные события, влияющие на ход развития региона. В режиме жесткой экономии, без командировочных затрат, устраивались где придется: у друзей на диванчике, а однажды даже в гостинице «Россия» в депутатском номере Ю.А. Гуськова (уступил «скитальцам»). «Дни культуры Архангельской области в Москве» освещали все российские СМИ, и мы не подкачали. 

 

 

Участвовали в каждом из мероприятий – и в Совете Федерации, и в центральном театре Российской армии, и в посадке ста лиственниц на Поклонной горе. Столько собрали материала, что решили поднажать и подготовили спецвыпуск тиражом на всю область.

 

 

Настроение в обществе улучшалось. Экономика приближалась к «тучным нулевым». Власть менялась, президентом стал Владимир Путин. В августе 2001 он впервые прибыл на Соловки, и мне доверили освещать этот важный визит.  Тогда можно было довольно близко подходить к VIP-персонам и без опаски фотографировать, понятие «аккредитация» носило условный характер.

 

 

Разумеется, мой снимок с пресс-подхода президента напечатали в газете, а оригинал  запросили… на «Звездочку». С какой целью? В аэропорту Архангельска случайно встречаю Н. Я. Калистратова с огромной рамой под мышкой – везет подарок на юбилей адмиралу В. Попову. В тот самый кадр попал и командующий Северным флотом, увеличили фотографию.

 

 

Говорят, журналист проходит три стадии – романтизм, скептицизм и цинизм. Я все время балансирую между первыми двумя, не желая скатиться к третьей. Война, октябрь 1993 года, кричу коллеге Владимиру Бербенцу, показывая пальцем на Белый дом: «Туда? Не пойду». Мы скрывались под пандусом здания СЭВ (сейчас это московская мэрия), а кругом шла спорадическая (беспорядочная) стрельба, поблизости ранило в руку парня, и мы помогали ему отходить с поля боя. «Эй, - предостерегали нас, - уходите оттуда, там  недавно девушку убило». Мне было очень страшно и совсем от того не стыдно. Три октябрьских дня мы провели в самой гуще событий. Это была война во всех смыслах. Война снайперов. Война нравов. Беспощадная война интересов. Мгновенно вылезла выпуклость двойных стандартов российской «демократии». Мои личные светлые ожидания враз рухнули. И тогда из романтика я превратилась в скептика. Свой репортаж назвала «Мы были зрителями кровавого спектакля»,  и спустя 20 с лишним лет не отказываюсь ни от одной строчки. Но многое осталось за кадром, в сердце. Недосказанная боль…

 

Три десятка фотографий, разложенные на рабочем столе моего компьютера, не отражают в полной мере полноту минувших лет, но вкупе с беглыми заметками, складываются в мало-мальски стройную мозаику и дают хоть небольшое, но представление об «эпохе перемен», в которой нам, «детям перестройки», выпало творить Историю, накапливать  личную «усталость металла».

 

 

Об авторе: Голубцова Ольга Валентиновна родилась и выросла в г. Северодвинске. Окончила Санкт-Петербургский государственный университет, факультет журналистики. Начинала юнкором в редакции «Северного рабочего» еще в школьную пору, в штате газеты трудилась в 1992-2004гг. Работала в редакциях газет, журналов и радио Архангельской области. В настоящее время – консультант ООО «Модерн-Медиа». 

 

Автор книг «Русская жена «убийцы президента» (1993), «Карусель впечатлений» (1994), «Военная любовь по-английски» (2000, 2001), «Любовь по ленд-лизу» (2007, 2016). По мотивам этой книги созданы документальные фильмы «Виза на любовь» (2007), «PS PQ» (2012), телепередача «Письма из провинции» (ТК «Культура», 2014). Редактор-составитель сборников «Жизнь на виду» (2003), «Факультет» (2004), «Поморское землячество в Москве» (2005, 2010),  «Стрессы и здоровый образ жизни» (2007), «Виктор Фридман: человек вселенский» (2010).

 

Дипломант Всероссийского конкурса «Золотой Гонг-2000». Лауреат  журналистской премии Главы Администрации Архангельской области (2003). Победитель регионального этапа XIII Всероссийского конкурса «Патриот России» (2014). Награждена Памятным Знаком "300 лет Российской журналистики" (2002), Памятным знаком «Дервиш-75» (2016). Имя занесено в энциклопедию «Архангельские журналисты, XX век» (2008)  и Поморскую Энциклопедию, том «Культура» (2012).